Пленный Иллидан
Щас все вкучу соберу, на эту тему

Рисунок к фику Leonell на ВаркрафтФесте


И ваще, как я понимаю, у него тогда еще рог не было и крыльев тоже. Если были, то я домалякаю

Эт заявка.
Артас/Иллидан. Иллидан плененный в своей тюрьме, в цепях и жутко неудобных позах, прикованный за все конечности, его регулярно посещает эротическое видение в виде Короля Лича, каг бы видения будущего, но ощущения присутствия вполне реальные. Что угодно пвп, ангст, но обязательно с секасом.

Эт фик.
Название: "В темноте".
Автор: Leonell.
Бета: не бечено.
Фэндом: Warcraft III.
Пейринг: Артас/Иллидан.
Рейтинг: R.
Жанр: angst, hurt/comfort.
Состояние: закончен.
Размер: мини.
Дискламер: персонажи принадлежат компании Blizzard, материальной выгоды с них не имею.
Предупреждения: секс, насилие и рок-н-ролл. И махровый ООС, да.
От автора: фанфик-эксперимент. Даже нет, скорее взятие самой себя "на слабо". А ещё к нему арт обещали *__*
читать дальше
Пожалуй, из всех Смотрящих в ночь, кроме Мэв, больше всего он ненавидит эту. У неё шумное дыхание, странная, аритмичная походка, - грош цена такому воину. От неё пахнет страхом и каким-то брезгливым интересом; оттого редкие злорадные замечания, отпускаемые в адрес пленника, звучат совсем не так уверенно и убедительно, как должны. И, тем не менее, каждый раз Иллидану приходится подавлять резкую вспышку злости, которая быстро стала рефлексом на её появление на пороге камеры. Как назло, именно она приходит чаще всех, с едой и неприятными, липкими взглядами. Иллидан их чувствует всей кожей и затрудняется сказать даже самому себе, лучше ли такое внимание, чем ничего.
На самом деле, всё не так остро и нетерпимо, но когда разум ограничен телом, а тело – шестью квадратными метрами пространства, чувство меры – не самое полезное чувство. Рано или поздно воспоминания о лучших днях заканчиваются, и тогда Иллидан невольно начинает цепляться за каждую мелочь, чтобы не остаться один на один с темнотой, которая ему теперь законная супруга. Чужие шаги в коридоре – не лучшая альтернатива. Это неплохой выход из положения – убедить себя, что, действительно, лучше уж ощущение присутствия самой неприятной его тюремщицы, которое почему-то всегда задерживается дольше неё самой.
Но это очень шаткое «лучше», особенно когда она позволяет себе наглость – пахнуть, кроме всей душевной мерзости, ещё и чем-то до боли знакомым, из того, что снаружи. Дождём, дымом от костра или палой листвой. Бывший чародей не верит и верить не хочет, что не специально. Так не бывает.
В правой руке у неё факел – его просто не может там не быть, ведь как-то же Смотрящие в ночь ориентируются в этих лабиринтах. Когда она приходит в следующий раз, Иллидан стоит рядом и с некоторым изумлением чувствует жар от огня, зная теперь наверняка. Настоящего огня, едва слышно потрескивающего и иссушающего воздух вокруг себя. Почти ново, почти невероятно, когда уже несколько столетий под рукой чаще всего оказывается только камень. Эльф уже забывает, чего хотел, и это ощущение так захватывает его, что, окажись тюремщица чуть проницательней и промолчи, драмы удалось бы избежать.
Но глупая женщина очень невовремя открывает рот.
- Если бы ты…
«Если» - это очень хорошее слово.
Иллидан не может понять, чем это убогое дитя Элуны, отсиживавшееся во время войны в подвале, заслужило свою свободу. Бесполезное, невнятное существо, привыкшее прятаться за чужими спинами, - чем оно лучше, достойнее? Тюремщица даже не сопротивляется толком – только слабо что-то скулит, когда он берёт её за руку и резко тянет на себя. Со стороны это наверняка выглядит как гормональный взрыв, и Иллидан действительно получает своеобразное удовольствие, когда под его пальцами соблазнительно хрустят шейные позвонки.
Тело женщины совсем не аккуратно и бережно отправляется на пол. Иллидан наощупь находит источник огня и спокойно отсчитывает минуты до момента, когда забеспокоится клан.
Когда-то Тиренд была его честью и совестью. Сейчас он уже не помнит её лица.
И от этого немного грустно.

***
Иллидан любит металл. Должным образом сбалансированный и заточенный металл, с одинаковым энтузиазмом рассекающий кость и тончайший шёлк. И до сих пор, когда появляется такая возможность, он едва ли не с трепетом проводит подушечками пальцев по тончайшему лезвию. Так ласкают единственных и неповторимых, верных и надёжных. Можно назвать Предателем эльфа, но никогда позор не коснётся его клинка.
Иллидан любит металл, а металл любит его. Это особенно чётко ощущается, если попробовать привстать с колен. Объятия его тело цепей незамедлительно натягиваются, пригвождая к месту, настойчиво и не очень нежно – синяков наверняка останется масса. Одна стягивает ему заломленные назад руки, - маленькая и тонкая садистка, стоит только шевельнуться, как спину простреливает боль. Вероятно, она закреплена на стене, но Иллидан не может сказать точно – ориентация в пространстве, даже таком маленьком, безнадёжно утеряна. Вторая цепь массивней и жёстче, нахальная паразитка и собственница, она опутывает торс, нежась в тепле его тела. Эти цепи берегут его, как умеют, потому, что Иллидан сейчас слаб, как детёныш прыголапа. Наверняка незамедлительно свалится обратно на пол, если у него вдруг получится встать. Вот уже третьи сутки с того происшествия, как ему не дают даже воды. На него не обращают внимания вообще. Как будто забыли.
Оказывается, он ещё способен испытывать страх. Иллидану сейчас не до гордости, он любым способом готов привлечь к себе внимание, но к его камере даже близко не подходят. Закричать бы, но из груди вырывается только сдавленный хрип. Хочется пить, нестерпимо, мучительно, и третья, последняя цепь натянута слишком туго. Совсем непонятно, чего она добивается, стягивая ему горло наподобие ошейника. Спать с ней невероятно сложно: Иллидан совсем не хочет задохнуться, когда голова от усталости опустится вниз.
Неужели он умрёт вот так?
Эльф силён и вынослив, но вне каменных мешков. Иллидан не знает, сколько ещё продержится; периодически он теряет сознание, лёгкие как будто горят изнутри, и ужасно болит голова. Он уже давно не видит мир, – слишком много маны, не поступающей в подземелье, требует его демоническое зрение – но чувствует, что этот мир так же сильно шатается, как во время дождя инферналов.
Демоны его побери, что бы там ни было, он не хочет умирать. В случившемся хаосе это – единственная связная мысль, и Иллидан упрямо контролирует каждый вдох и выдох. Его труп Мэв получит не раньше, чем приложит соответствующие усилия.

***
Ночи в этих пещерах холодные, хотя, казалось бы, поступление свежего воздуха сведено к минимуму. Сегодня, не имея возможности добраться до своего импровизированного ложа из звериных шкур, Иллидан даже рад этому. Хочется прислониться всем телом к прохладному камню, но приходится довольствоваться тем, что есть. Кажется, дышать становится легче, и в голове образовывается приятная звенящая пустота.
А ещё в эти холодные ночи кто-то приходит в его темницу. Иллидан никогда не может найти его и дотронуться, убедиться, что это не очередной странный сон; его гость – эльф абсолютно уверен, что это мужчина – всегда иронично улыбается откуда-то из-за спины. Иллидан просто знает, что он улыбается, и этого знания ему категорически недостаточно.
Он приходит нечасто, в последние дни либо не появлялся тоже, либо задыхающийся Иллидан – сил держать голову на весу уже нет - не сумел распознать его присутствие. Пленник не помнит о необычном посетителе вообще, но не заметить, как постепенно покрываются инеем его оковы, не может. Воспалённый разум ещё осознаёт, что металл не замерзает сам по себе.
На этот раз он подходит близко.
Опускается на пол.
Гладит по щеке.
От неожиданности сердце пропускает два удара, ровно два. Как будто небеса разверзаются у него на глазах, и наступает рай на земле – здесь кто-то есть, пусть смеётся, сколько хочет, и трогает холодными руками, здесь кто-то есть, и этому кому-то не всё равно. Ни один экзамен, ни одна битва не приносят с собой столько волнения, сколько осознание того, что ты безнадёжно зависим. Но сейчас не до лирики. Плевать, кто он и откуда, как вообще прошёл через заставы Смотрящих в ночь. Иллидан, не помня себя, тянется за рукой, насколько позволяет цепь, выгибается, всем телом просит: «Воды, пожалуйста, воды».
И будь что будет.
Его посетитель одобрительно хмыкает – неужели именно за этим сюда пришёл? Получит всё сполна, если эльф за глоток влаги готов душу продать. Но, кажется, мужчину его душа интересует в последнюю очередь, иначе он не стал бы с таким явным удовольствием наматывать на кулак отросшие за время заточения смоляные пряди, вынуждая «жертву» ещё больше прогнуться в спине и запрокинуть голову. Это было… подло – почти то самое слово. Иллидан додумывает эту мысль уже практически безэмоционально, устало; беспомощно приоткрывает рот в попытках поймать ещё немного воздуха за несколько долгих мгновений до того, как получает небольшой кусочек льда вместе с горячим поцелуем.
«Псих. Извращенец», - с благодарностью думает Иллидан, пока гость творит что-то совершенно непристойное с его ртом, и одинаково ярко чувствуется каждая холодная капля, скатывающаяся по пересохшему горлу. Кажется, он чем-то недоволен, прикусывает Иллидану губу и делает языком движение, как будто хочет забрать ещё не растаявший до конца кубик. Эльф не задумывается о мотивах, он просто категорически не согласен с таким поворотом сюжета и сам ласкается к чужим губам, не собираясь просто так отдавать свою добычу.
Ему хорошо, настолько хорошо, что это не может продлиться долго. Иллидан не успевает заметить, что его отпускают, и проваливается в глубокий обморок, думая, что это – не самая плохая смерть из возможных вариантов.
Когда Иллидан приходит в сознание, то не слишком удивляется, обнаружив себя сидящим у незнакомца на коленях. Оказывается, его едва ли не бережно поддерживают, не давая завалиться куда-то в сторону, но далёкой от прежней ясности голове больше интересно, почему его новый мучитель весь закован в металл? Это было похоже на доспех, доведённый до такого состояния особо фанатичным мастером, и вот так полулежать на нём не очень удобно. Впрочем, язык Иллидан придерживает по очевидной причине: хорошо, но мало.
- Если чего-то хочешь, об этом можно просто попросить.
У него приятный голос. Властный, хорошо поставленный. Осязаемый. И хотя для Иллидана это ещё не повод подчиняться, что-то подсказывает ему: нет смысла тратить силы на спор. Сейчас проще всё принять как абсолютную истину. По тому, что ему тем же способом дают ещё одну льдинку и позволяют снова заснуть, Иллидан понимает, что решение было верным.
Эта сцена повторяется ещё несколько раз, до тех пор, пока Иллидан не набирается сил для того, чтобы более-менее активно реагировать на происходящее. За исключением, правда, одного момента: больше незнакомец с ним не заговаривает. Вероятно, ждёт ответа, но во время одного из «провалов» волшебным образом куда-то исчезают доспехи. Иллидан был бы совсем не против, чтобы также исчезли и опостылевшие ему цепи, но гостя совершено устраивает факт, что пленник чувствует себя фаршированным всяким хламом куском кожи, - настолько затекли все мышцы. Тем было более непонятно, зачем этот хлам с такой настойчивостью и интересом ощупывают, - что нового он там собирается для себя открыть?
Однажды Иллидан не выдерживает и задаёт этот вопрос напрямую. Потом он очень удивляется, когда слышит в ответ короткий приказ раздвинуть пошире ноги.

***
Иллидан чуть изгибает в улыбке губы и лениво пытается предположить, все ли представители круглоухого народа так изобретательны, когда дело касается морального – и не столько – удовлетворения. Едва ли эльфу в жизни придёт в голову идея так использовать мужчину, но один уже готов признаться, что эта идея ему нравится. Незнакомец определённо дразнит его, поглаживает сквозь ткань брюк и продолжает свои изыскания на его теле с таким знанием дела, как будто всю жизнь только этим и занимался. Он весь холодный, его гость, но Иллидану становится жарко, когда немного сдвигаются цепи, и влажный язык очерчивает контуры ссадин, оставленных ими.
С точки зрения эльфа, этому умелому рту можно было бы найти и куда более достойное применение, но круглоухий в ответ на невысказанную мысль только ухмыляется, небрежно пощипывая его сосок. И ещё раз. И ещё, пока не вырывает болезненный стон. Однако когда Иллидан, которому по-прежнему мало этих игр, перенимает эту тактику и начинает недвусмысленные движения бёдрами, имитируя соитие, и ему становится не до шуток. На месте незнакомца эльф бы точно подразнил его ещё немного и ушёл, оставив разбираться самому со своим возбуждением, - то есть, не разбираться никак, потому что руки всё также стянуты за спиной.
Честно говоря, на своём месте Иллидан был бы совсем не против. Ощущение, что никуда этот залётный извращенец от него уже не денется…
…Приподнимает его бёдра и неторопливо, со вкусом насаживает на себя. Как Иллидан не пытается, всё равно не может сдержать тихого шипения из-за сжатых зубов, когда возбуждённая плоть проникает всё дальше и дальше, - чувства у эльфа обострены до предела, он ощущает каждый дюйм, сжимается… Несильный, но довольно оскорбительный шлепок по бедру. На это месте он должен расслабиться? Иллидан всё ещё возбужден, часто и неровно дышит, опасается лишний раз шевельнуться, потому что незнакомца в нём слишком много, слишком глубоко, - больше боли, чем удовольствия, но эльф найдёт способ убить тварь, если тот вздумает оставить его сейчас в покое.
…Берёт Иллидана размеренными, плавными движениями и, кажется, достаёт до самого горла. Иллидан не знает, это ли заставляет его откликаться на каждое прикосновение и прижиматься теснее, безмолвно прося ещё. Эльф сейчас – один сплошной нерв, и каждый мощный толчок внутри заставляет сильнее сжимать зубы на чужом плече.
Мир прекращает своё существование, когда мучитель вновь берётся за его плоть, доводит до исступления. Почему-то Иллидану этого мира совсем не жаль.

***
- Результат?
На Мэв страшно смотреть. Целительница имеет право этого и не делать, но вот стражницам от тяжёлого, пронзающего насквозь взгляда деваться было некуда. Сказать, что Песнь Теней рассержена, - ничего не сказать. Самодеятельность в клане никогда не поощрялась, а с особым пленником… нехорошо как-то получилось.
- Он вообще когда-нибудь очнётся?
- Когда-нибудь, - ровным тоном отозывается женщина. – Я могу вылечить физические повреждения, и я вылечила. То, что с ним сейчас происходит, более всего напоминает транс. Возможно, защитная реакция на без двух минут удушение. Я слышала, что маги к этому склонны. Ждите, госпожа.
- Я подожду, - заверяет присутствующих Мэв, и особо впечатлительным личностям уже становится дурно. – А пока я буду ждать, остальные займутся делом и оборудуют помещение, которое будет на виду. Да хоть звериную клетку! Чтобы это больше не повторилось.
На счастье целительницы, вопрос о том, гибель ли стражницы имелась в виду, она удерживает при себе. Может, когда-нибудь…
9.04.2011
_______________________

И бонусом картинко под фильтром Мне низя давать фильтры в руки

И еще вариант